|
Он лишь хотел нам только добра,
Но мы отвернулись уйдя вникуда.
Красное знамя над головой,
Сделало нас одним глупым рабом.
Ломая кресты и белые стены
Мы упивались речами врага
О лучшем нам жизни и будущем детям
В последние дни родимой империи.
Кто убедил, что жизнь так пуста?
Что вилы в руках спасут от врага,
Кто вдруг настроил нас против себя,
Кто осени краски заменил навсегда?
Разве нам не хватало в этой жизни свободы?
Разве были мы так душевно бедны?
Не стоит свобода царской крови.
Господи святый нас ты прости,
Наши грехи наш царь искупил.
Кровью своей и своею семьи,
Дав нам урок на многие годы
Кому доверять ,за кем нам идти.
Однажды наступит тот день
И люди прославят снова имя твое
И будут нести ваш портрет
Спрятанный где то десятками лет.
И восстановятся храмы и будет гореть свеча
У образа вашего дивного будет радость видна.
|
|
|
|
Сбивая младую улыбку,
Каленым свинцовым штыком,
Латышский стрелок замахнулся
На девушек «под венцом».
Как им, молодым и юным,
В мыслях, где много грез..
В сторону шаг – униженье,
Только б не выдать слез…
Маменьку не расстроить
Будто бы все хорошо…
И незаметно поезд
В прошлое тихо пришел:
Яхта «Штандарт» и пары,
Юные гардемарины…
Где Вы поручик Уваров?
Пулей убиты не в спину…
И Ливадийский замок,
Море за горизонтом,
И не дождались алых
Вы парусов влюбленных.
Все только в прошлом:
Счастье, брат заболел , германцы,
Не суждено им свадеб…
И не для них померанцы…
Жутко в Ипатьевском доме,
-Маменька , мы спокойны…
А за окном чуть слышен
Голос заупокойный.
Тихо творя молитву,
К полу тела клонились…
И их юные души
К Господу возносились…
Нина Ландышева
|
|
|
|
|
СТИХОТВОРЕНИЕ СЕРГЕЯ ГЕДРОЙЦ
Сергей Гедройц - псевдоним княжны Веры Игнатьевны Гедройц (1876-1932)
ДОМИК АЛЕКСЕЯ
Перекошённые столбы,
Снегов декабрьских аметисты,
Избы, что строили рабы,
А разрушали коммунисты.
И нет остатков, ни следа,
Того, что ты воздвиг когда-то.
Снесли огнистые года
Валы, что были возле хаты.
Воспоминанье, унеси
Тот труд, покрытый лёгкой мглою,
Где лёд колол перед толпою
Последний царь всея Руси.
В стихотворении речь идет о домике, построенном близ Александровского дворца в Царском Селе для сына «последнего царя всея Руси», Николая II. Домик до наших дней не сохранился.
|
|
|
|
|
СТИХОТВОРЕНИЕ СЕРГЕЯ ГЕДРОЙЦ
Сергей Гедройц - псевдоним княжны Веры Игнатьевны Гедройц (1876-1932)
ГОСПИТАЛЬ
Квадрат холодный и печальный
Среди раскинутых аллей,
Куда восток и север дальний
Слал с поля битв куски людей.
Где крики, стоны и проклятья
Наркоз спокойный прекращал,
И непонятные заклятья
Сестёр улыбкой освещал.
Мельканье фонарей неясных,
Борьба любви и духов тьмы,
Где трёх сестёр, сестёр прекрасных *
Всегда привыкли видеть мы.
Молчат таинственные своды,
Внутри, как прежде, стон и кровь,
Но выжгли огненные годы —
Любовь
* Императрица Александра Фёдоровна,Великие Княжны Ольга и Татьяна Николаевны.
|
|
|
|
Россия уходила на погибель
В морозный глупый вечер февраля,
Когда,предав, все разом позабыли
Последнего Российского Царя...
Когда погром сменялся ликованием,
Когда убийцы встали во главе
И думали: убив Царя в изгнании,
Они помогут гибнущей стране...
Не помогли. Разрушили. Убили.
Россию загубили на корню.
И заповеди Божьи позабыли,
Когда писали приговор Царю.
Последний Царь, прости их, если сможешь!
Они безумны были целый век.
Им невдомёк, что Ты - Посланник Божий
И настоящий Божий человек.
Прости за всё: за ужас заточенья,
За муки и предательства страны.
Прости за то, что лицезрел мучения
Любимой, восхитительной жены.
Прости за смерть наследников невинных,
За зверства, причинённые Семье,
За унижения, за ворох слов обидных,
За гибель друга, верного тебе.
Прости страну, в которой ты родился,
Которой правил, для которой жил!
Для нас с тех пор весь мир переменился,
Как только ты корону низложил!
|
|
|
|
|
Царю мученику Николаю II
Буланчикова Татьяна
В поступке каждом благороден,
С душою чистой, как кристалл…
Он был России не угоден –
Народ антихриста избрал.
Презрев потомков осужденье,
Мир больше скипетра любя,
Поставил подпись отреченья
Не от Руси, а от себя.
Забытый всеми, в заточенье,
В тисках мучительных оков,
Молился кротко о прощенье
Любимой Родины сынов.
Священной жертвы приношенье
Свершили слуги сатаны,
И кровь легла на поколенья
С ним обезглавленной страны.
|
|
|
|
|
Императрица Александра
Буланчикова Татьяна
Бровей трагический излом,
В глазах - невысохшие слезы:
Опалены войны огнем
России белые березы.
Солдат, как собственных детей,
На фронт, рыдая, провожала:
Печаль сердечная острей
Была турецкого кинжала.
С утра спешила в лазарет
Облегчить раненых страданья,
Чем раздражала «высший свет»,
Лишая праздных оправданья.
Но слыша шепот за спиной:
«Царица – прусская шпионка»,
Крестила подданных рукой,
Всегда испачканной зеленкой.
|
|
|
|
|
Прощание с Александровским парком
Буланчикова Татьяна
С Александровским парком прощались
Под конвоем мятежных солдат.
Было утро. Цветы распускались,
Источая хмельной аромат.
Превратиться бы вдруг в изваянье
У высоких коринфских колонн -
Разрывались сердца от страданья
У великих российских княжон.
Заключили бы сосны в объятья
И колючие ели, как мать.
Зацепились душою к несчастью…
Как болезненно, Господи, рвать.
У пруда под плакучей березой
Собрались покормить лебедей…
Не сдержал, как не силился, слезы,
Закаленный в скорбях, Алексей.
|
|
|
|
|
Не всем дано. Государю Императору Николаю II
Буланчикова Татьяна
Не всем дано венец терновый
С таким достоинством носить,
И на кресте России новой
Все продолжать ее любить.
Не всем дано сносить глумленье
С сердечной кротостью Христа.
И даже в акте отреченья –
Души Монаршей красота.
Не всем дано простить Иуду
И бегство давешних друзей.
Я восхищаться присно буду
Царем, простившим упырей.
Не всем дано величье духа -
Молиться Богу за врагов,
Достойных звонкой оплеухи
И самых бранных русских слов.
|
|
|
|
|
Ящик Пандоры
Буланчикова Татьяна
Свершилось то, что ровно за тридцать лет до цареубийства предрекал К. Н. Леонтьев*: "...республиканская все-Европа придет в Петербург ли, в Киев ли, в Царьград ли и скажет: "Откажитесь от вашей династии или не оставим камня на камне и опустошим всю страну". И тогда наши Романовы, при своей исторической гуманности и честности, — откажутся сами, быть может, от власти, чтобы спасти народ и страну от крови и опустошения…"
Сергей Фомин.
- Отдайте вашего Царя,
- А сколько нам монет дадите?
- Насыплем горы серебра, -
В ответ звучало на иврите, -
Отрекся сам, скажите так
На паперти простому люду,
Найдите слабость в их сердцах…
О, как не вспомнить здесь Иуду,
Полночный Гефсиманский сад,
Рабов с мечами наготове?!
Но тонны лжи не заглушат
Одно евангельское слово.
Прославлен страстотерпец Царь.
Развенчан культ вождей лукавых…
Но как закрыть Пандоры** ларь
Несчастий и звериных нравов?!
* Леонтьев Константин Николаевич (1831–1891), гениальный русский мыслитель, писатель и публицист, дипломат, врач, ставший в конце жизни монахом - пережил в середине XIX в. единственную в своем роде философскую и духовную эволюцию.
** Пандора (греч. Pandora, букв. — всем одаренная), в греческой мифологии женщина, созданная Гефестом по воле Зевса в наказание людям за похищение Прометеем огня у богов; пленила красотой брата Прометея Эпиметея и стала его женой. Увидев в доме мужа сосуд или ящик, наполненный бедствиями, любопытная Пандора, несмотря на запрет, открыла его, и все бедствия, от которых страдает человечество, распространились по земле. В переносном смысле — «ящик Пандоры» — источник всяких бедствий.
|
|
|
|
|
Что случилось с тобою, Россия?
Буланчикова Татьяна
Что случилось с тобою, Россия?
На кого променяла Царя?
Продала, как Иуда Мессию,
Отреклась от него с алтаря.
И чего ты добилась в итоге,
Что бы правил тобою масон,
А потом богоборец жестокий,
Кровожадный симбирский Нерон?
Где глаза твои были, где разум?
Потеряла и совесть, и стыд.
Как могла ты поверить рассказам,
Что путь к счастью по трупам лежит?!
|
|
|
|
|
Четыре Царственные Розы
Буланчикова Татьяна
По всей Руси гремели грозы,
Запахло кровью в октябре.
Четыре Царственные Розы
Сломали вепри на заре.
Четыре белых голубицы
Томились в клетке с вороньем.
Вглядитесь в юные их лица
И прокляните страшный дом.
Глядят с прижизненных портретов
Четыре ангела на нас,
Не зная, что однажды летом
Их расстрелять придет приказ.
Что добивать штыками станут
Анастасию на полу...
Мария, Ольга и Татьяна
Без мук, счастливые, умрут…
|
|
|
|
|
Ипатьевская ночь
Буланчикова Татьяна
Измена Родины, арест,
В глуши Уральской заточенье,
Один на всех тяжелый крест
Терпеть бесстыдное глумленье…
В подвальной комнате глухой
Убийц безжалостные лица.
Не заслонить детей собой,
Есть время лишь перекреститься.
Грохочут выстрелы в ночи,
И кровь течет из ран ручьями.
Детей безгрешных палачи
Терзают варварски штыками.
Все позади… Не стонет дочь,
И Алексея смолкли крики…
Погасли звезды в эту ночь,
Но воссияли павших Лики.
|
|
|
|
|
Перед портретом царя мученика Николая II
Буланчикова Татьяна
Гляжу на Царственный портрет.
Биенье сердца замирает.
Страданий многих вижу след
И ту любовь, что всех прощает.
Лучистый, мудрый, кроткий взгляд,
Глаза, как небо, голубые.
О чистом сердце говорят
Черты прекрасные, благие.
Так обаятелен и прост!
Во всем покорен Божьей воле.
Один, в монарший полный рост,
Стоит на русском крестном поле.
Как мало верных клятве слуг!
Осатанело чернь глумится…
И столько подлости вокруг -
Вовек слезами не отмыться.
Он победил без боя зло
Своею жертвенной любовью,
Руси возлюбленной чело
Омыл святой монаршей кровью.
|
|
|
|
|
Сергей Есенин. Поэт выступал в Собственном Ее Императорского Величества лазарете 22 июля 1916 года. Посвящение Августейшим сестрам милосердия - Великим княжнам Ольге и Татьяне.
В багровом зареве закат шипуч и пенен,
Берёзки белые горят в своих венцах.
Приветствует мой стих младых Царевен
И кротость юную в Их ласковых сердцах.
Где тени бледные и горестные муки,
Они тому, кто шел страдать за нас,
Протягивают Царственные руки,
Благословляя Их к грядущей жизни час.
На ложе белом, в ярком блеске света,
Рыдает тот, чью жизнь хотят вернуть
И вздрагивают стены лазарета
От жалости, что Им сжимает грудь.
Все ближе тянет Их рукой неодолимой
Туда, где скорбь кладет печать на лбу.
О, помолись, святая Магдалина,
За Их судьбу.
|
|
|
|
|
Сегодня день Анастасии,
И мы хотим, чтоб через нас
Любовь и ласка всей России
К Вам благодарно донеслась.
Какая радость нам поздравить
Вас, лучший образ наших снов,
И подпись скромную поставить
Внизу приветственных стихов.
Забыв о том, что накануне
Мы были в яростных боях,
Мы праздник пятого июня
В своих отпразднуем сердцах.
И мы уносим к новой сече
Восторгом полные сердца,
Припоминая наши встречи
Средь царскосельского дворца.
Н.С.Гумилев
|
|
|
|
|
Рождение Наследника Цесаревича Алексия
Буланчикова Татьяна
День счастливый незабвенный –
У Царя родился Сын,
Плод молитвы вдохновенной
Из Дивеевских глубин.
Пушки с крепости палили,
Бога славила земля,
Радость дружно подхватили
Всей Руси колокола.
Был он сказочно прекрасен,
Словно солнышко весной,
Голубые очи ясны,
Кудри светлые волной.
Мать горда своим ребенком,
Ей любви не удержать.
Через тонкие пеленки -
Счастье Сына целовать.
Не насмотрится Царица
На любимое Дитя.
Скоро радость омрачится
Грозной вестью навсегда.
Обречен Наследник Трона
Муки страшные терпеть,
Вместо Царственной Короны
На главе носить Венец.
|
|
|
|
|
Императрице Александре
Буланчикова Татьяна
Была готова мыть полы
В домах Руси неблагодарной,
Под проливным дождем хулы
С семьею жить в избе угарной;
И расчищать сибирский снег
Под оком бдительным нагана,
И слушать брань и дикий смех
Толпы от братской крови пьяной;
Босой по терниям ходить,
Питаться вечно сухарями,
Лишь только б в Господе почить
Под православными крестами.
Любовь ничем не истребить
Из твоего святого сердца,
В крови, слезах не утопить -
Она сильнее лютой смерти.
|
|
|
|
|
Царский крест
Буланчикова Татьяна
Измена, подлость и предательство,
С мечами, кольями арест…
Россия в буйном помешательстве
Царя отправила на Крест.
А с ним Царицу с Цесаревичем,
Не пожалела Дочерей.
Бесцеремонно кожи девичьей
Касались руки палачей.
Сам люцифер у ямы Ганиной
Вершил чудовищный обряд.
Штыками, пулями Израненных
Терзал кощунственно булат.
С руки Царицы обручальное
Кольцо упало в страшный миг.
Взметнулось пламя ритуальное
К верхушкам елей голубых.
И тень Уральского Распятия
Покрыла землю на века.
От гласа Божьего проклятия
Дрожат над Русью облака.
|
|
|
|
|
Великая княжна Анастасия Николаевна
Буланчикова Татьяна
Четвёртый ребенок и девочка снова…
Но нет у любви материнской границ,
Была бы родная кровинка здорова,
Любила бы Бога, Россию, сестриц.
Красивая Настенька - бантиком губки,
Румяные щёчки, головка в кудрях.
Мелькали в оборочках белые юбки
Как крылышки бабочки в летних садах.
Играла без устали в фанты и прятки,
Венки из ромашек сестричкам плела,
И очень любила улыбкою сладкой
Дразнить в золотых вензелях зеркала…
Но лето сменяла дождливая осень,
И грусть навевал золотой листопад,
Казалось, что вечнозеленые сосны
С ней вместе о детстве ушедшем грустят.
Да, счастье, как бабочка, не долговечно.
Не стало под небом великой страны.
Семнадцатилетним осталось навечно
Лицо озорное великой княжны.
|
|
|