|
О тебе
О тебе, о тебе, о тебе, Ничего, ничего обо мне! В человеческой, темной судьбе Ты — крылатый призыв к вышине.
Благородное сердце твое — Словно герб отошедших времен. Освящается им бытие Всех земных, всех бескрылых племен.
Если звезды, ясны и горды, Отвернутся от нашей земли, У нее есть две лучших звезды: Это — смелые очи твои.
И когда золотой серафим Протрубит, что исполнился срок, Мы поднимем тогда перед ним, Как защиту, твой белый платок.
Звук замрет в задрожавшей трубе, Серафим пропадет в вышине… … О тебе, о тебе, о тебе, Ничего, ничего обо мне!
|
|
|
|
Нет,ничего не изменилось В природе бедной и простой, Все только дивно озарилось Невыразимой красотой.
Такой и явится,наверно, Людская немощная плоть, Когда ее из тьмы безмерной В час судный воззовет Господь.
Знай,друг мой гордый,друг мой нежный, С тобою,лишь с тобой одной, Рыжеволосой,белоснежной, Я стал на миг самим собой.
Ты улыбнулась,дорогая, И ты не поняла сама, Как ты сияешь и какая Вокруг тебя сгустилась мгла.
1920.
|
|
|
|
Две розы
Перед воротами Эдема Две розы пышно расцвели, Но роза- страстности эмблема, А страстность- детище земли.
Одна так нежно розовеет, Как дева, милым смущена, Другая, пурпурная, рдеет, Огнем любви обожжена.
А обе на Пороге Знанья... Ужель Всевышний так судил И тайну страстного сгоранья К небесным тайнам приобщил?!
|
|
|
|
мне тоже "Молитва" очень нравится
|
|
|
|
"Молитва"
Солнце свирепое, солнце грозящее, Бога, в пространствах идущего, Лицо сумасшедшее,
Солнце, сожги настоящее Во имя грядущего, Но помилуй прошедшее!
|
|
|
|
первое стихотворение называется "Самоубийство", а второе "Она"
|
|
|
|
Я знаю женщину: молчанье, Усталость горькая от слов, Живет в таинственном мерцанье Ее расширенных зрачков.
Ее душа открыта жадно Лишь медной музыке стиха, Пред жизнью, дольней и отрадной, Высокомерна и глуха.
Неслышный и неторопливый, Так странно плавен шаг ее, Назвать нельзя ее красивой, Но в ней все счастие мое.
Когда я жажду своеволий И смел и горд- я к ней иду Учиться мудрой сладкой боли В ее истоме и бреду.
Она светла в часы томлений И держит молнии в руке, И четки сны ее, как тени На райском огненном песке.
|
|
|
|
Улыбнулась и вздохнула, Догадавшись о покое, И последний раз взглянула На ковры и на обои.
Красный шарик уронила На вино в узорный кубок И капризно помочила В нем кораллы нежных губок.
И живая тень румянца Заменилась тенью белой, И, как в странной позе танца, Искривясь, поникло тело.
И чужие миру звуки Издалека набегают, И незримый бисер руки, Задрожав, перебирают.
На ковре она трепещет, Словно белая голубка, А отравленная блещет Золотая влага кубка.
|
|
|
|
Это было не раз, это будет не раз В нашей битве глухой и упорной: Как всегда, от меня теперь отреклась, Завтра, знаю, вернешься покорной.
Но зато не дивись,мой враждующий друг, Враг мой, схваченный темной любовью, Если стоны любви будут стонами мук, Поцелуи-окрашеный кровью.
|
|
|
|
ГИЕНА Над тростником медлительного Нила, Где носятся лишь бабочки да птицы, Скрывается забытая могила Преступной, но пленительной царицы.
Ночная мгла несет свои обманы, Встает луна, как грешная сирена, Бегут белесоватые туманы, И из пещеры крадется гиена.
Её стенанья яростны и грубы, Её глаза зловещи и унылы, И страшны угрожающие зубы На розоватом мраморе могилы.
"Смотри, луна, влюблённая в безумных, Смотрите, звезды, стройные виденья, И темный Нил, владыка вод бесшумных, И бабочки, и птицы, и растенья.
Смотрите все, как шерсть моя дыбится, Как блещут взоры злыми огоньками, Не правда ль, я такая же царица, Как та, что спит под этими камнями?
В ней билось сердце, полное изменой, Носили смерть изогнутые брови, Она была такою же гиеной, Она, как я, любила запах крови".
По деревням собаки воют в страхе, В домах рыдают маленькие дети, И хмурые хватаются феллахи За длинные безжалостные плети.
|
|
|
|
Отравленный
«Ты совсем, ты совсем снеговая, Как ты странно и страшно бледна! Почему ты дрожишь, подавая Мне стакан золотого вина?» Отвернулась печальной и гибкой… Что я знаю, я знаю давно, Но я выпью и выпью с улыбкой Все налитое ею вино. А потом, когда свечи потушат И кошмары придут на постель, Те кошмары, что медленно душат, Я смертельный почувствую хмель… И приду к ней, скажу: «Дорогая, Видел я удивительный сон, Ах, мне снилась равнина без края И совсем золотой небосклон. Знай, я больше не буду жестоким, Будь счастливой, с кем хочешь, хоть с ним, Я уеду далеким, далеким, И не буду печальным и злым. Мне из рая, прохладного рая, Видны белые отсветы дня… И мне сладко – не плачь, дорогая, - Знать, что ты отравила меня».
|
|
|
|
"Волшебная скрипка"-зе бест!
|
|
|
|
Ледоход (1918)
Уж одевались острова Весенней зеленью прозрачной, Но нет, изменчива Нева, Ей так легко стать снова Мрачной.
Взойди на мост, склони свой взгляд: Там льдины прыгают по льдинам, Зеленые, как медный яд, С ужасным шелестом змеиным.
Географу, в час трудных снов, Такие тяготят сознанье - Неведомых материков Мучительные очертанья.
Так пахнут сыростью гриба, И неуверенно, и слабо, Те потайные погреба, Где труп зарыт и бродят жабы.
Река больна, река в бреду. Одни, уверены в победе, В зоологическом саду Довольны белые медведи.
И знают, что один обман - Их тягостное заточенье: Сам Ледовитый Океан Идет на их освобожденье.
|
|
|
|
да да да - именно это. Только в полном варианте, там вроде 4 части. Пасибо
|
|
|
|
не это ли:
Музы, рыдать перестаньте, Грусть вашу в песнях излейте, Спойте мне песню о Данте Или сыграйте на флейте.
Дальше, докучные фавны, Музыки нет в вашем кличе! Знаете ль вы, что недавно Бросила рай Беатриче,
Странная белая роза В тихой вечерней прохладе… Что это? Снова угроза Или мольба о пощаде?
Жил беспокойный художник. В мире лукавых обличий — Грешник, развратник, безбожник, Но он любил Беатриче.
Тайные думы поэта В сердце его прихотливом Стали потоками света, Стали шумящим приливом.
Музы, в сонете-брильянте Странную тайну Отметьте, Спойте мне песню о Данте И Габриеле Россетти.
|
|
|
|
мне очень нравится про Биатриче, но никак не вспомню как точно называется
|
|
|
|
Христос
Он идет путем жемчужным По садам береговым, Люди заняты ненужным, Люди заняты земным.
«Здравствуй, пастырь! Рыбарь, здравствуй! Вас зову я навсегда, Чтоб блюсти иную паству И иные невода.
«Лучше ль рыбы или овцы Человеческой души? Вы, небесные торговцы, Не считайте барыши!
Ведь не домик в Галилее Вам награда за труды, — Светлый рай, что розовее Самой розовой звезды.
Солнце близится к притину, Слышно веянье конца, Но отрадно будет Сыну В Доме Нежного Отца».
Не томит, не мучит выбор, Что пленительней чудес?! И идут пастух и рыбарь За искателем небес
|
|
|
|
Жаль, не так знамениты его стихи, как хотя бы того же самого Блока (про Маяковского и Есенина вообще молчу)... Хотя, может, и к лучшему...
Велик поэт! Великим русским СЛОВОМ... И с этим не поспоришь...
|
|
|
|
запавших в душу много. вот одно из них: "Наталье Владимировне Анненской"
В этом альбоме писать надо длинные, длинные строки, как нити. Много в них можно дурного сказать, может быть, и хорошего много. Что хорошо или дурно в этом мире роскошных и ярких событий! Будьте правдивы и верьте же в дьяволов, если вы верите в Бога. Если ж вы верите в дьяволов, тех, что весёлое, нежное губят, Знайте, что духи живут на земле, духи робкие, бледные, словно намёки, Вы их зовите к себе, и они к вам придут, вас полюбят, Сказки расскажут о счастье, правдивые, как эти длинные, длинные строки.
|
|
|
|
Поединок. В твоем гербе — невинность лилий, В моем — багряные цветы. И близок бой, рога завыли, Сверкнули золотом щиты.
Я вызван был на поединок Под звуки бубнов и литавр, Среди смеющихся тропинок, Как тигр в саду, — угрюмый мавр.
Ты — дева-воин песен давних, Тобой гордятся короли, Твое копье не знает равных В пределах моря и земли.
Вот мы схватились и застыли И войско с трепетом глядит, Кто побеждает: я ли, ты ли, Иль гибкость стали, иль гранит,
Я пал, и молнии победней Сверкнул и в тело впился нож. Тебе восторг — мой стон последний, Моя прерывистая дрожь.
И ты уходишь в славе ратной, Толпа поет тебе хвалы, Но ты воротишься обратно, Одна, в плаще весенней мглы.
И над равниной дымно-белой Мерцая шлемом золотым, Найдешь мой труп окоченелый И снова склонишься над ним:
«Люблю! Ты слышишь, милый, милый? Открой глаза, ответь мне — да. За то, что я тебя убила, Твоей я стану навсегда».
Еще не умер звук рыданий, Еще шуршит твой белый шелк, А уж ко мне ползет в тумане Нетерпеливо-жадный волк.
|
|
|